Восточная поэзия

Беги от поучений святых учителей.
Хотя бы в сеть красавиц, в тенета их кудрей.
И прежде чем кровь сердца всю выпьет жадный рок,
Ты сам кувшина кровью наполни кубок, пей!

Вино - рубинов россыпь, и шахта - чаши дно;
Сосуд хрустальный - тело, душа - его вино.
Когда в прозрачной чаше вино заключено,
Ты скажешь: капля крови внутри слезы оно.

Все обсудив без страха, мы истину найдем, -
Небесный свод представим волшебным фонарем:
Источник света - солнце, наш мир - сквозной экран,
А мы - смешные тени и пляшем пред огнем.

Кувшин с вином душистым мне ты разбил, господь!
Дверь радости и счастья мне ты закрыл, господь!
Ты по земле, о боже, мое разлил вино...
Карай меня! Но пьяным не ты ли был, господь?

Как нежно щеки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги, и луг, и ручеек!
Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок?
Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денек!

Никто из тех, кто гонит из фиников вино,
И тех, что ночь проводят в молитве, все равно
Не знают твердой почвы; все тонут, как в волнах...
Не спит один, а в мире все в сон погружено.

Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть.
И я до самой смерти не перестану пить.
Нелепые расчеты у продавца вина:
Ну что ценнее, лучше он думает купить?

Снеся в кабак одежды, мы бражничаем в нем,
Теряя и надежды, и страх пред Судным днем;
Тела, сердца и души вознесены вином
Над воздухом, землею, водою и огнем.

Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы... Но замысел иной:
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз;
А он уж поистерся, хочу стянуть другой.

Где корм, а где ловушка, не мог я рассмотреть;
Влечет хмельная чаша, влечет к себе мечеть...
А все ж с такой подругой и с кубком огневым
Уместней мне не в келье, а в кабачке сидеть.

И слева мне и справа твердят: не пей, Хайям!
Вино враг веры правой, сок лоз - отрава нам.
Вино - враг веры правой? Так пей же кровь лозы, -
Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит Ислам.

Для мудрости высокой "Хайям" палатку шил,
Сгорел в горне печали и труд не довершил.
И ножницами скрепы палатки срезал рок,
А продавец надежды её задаром сбыл.

Мои заслуги точно все до одной сочти;
Грехов же, ради бога, десятки пропусти:
Их ветреность раздует все адские огни;
Уж лучше, ради праха пророка, все прости.

Из жемчуга молений я четок не связал,
И праха прегрешений с лица я не стирал,
Надеюсь на спасенье лишь потому, что я
Единого ни разу двумя не называл.

Не лучше ли за кубком тебе всю мысль отдать,
Чем тупо пред михрабом поклоны отбивать?
О первый и последний, о сущность всех существ!
Дай мне блаженство, муки, что сам захочешь дать!