Петр Андреевич Вяземский, поэт

Люблю народность как чувство, но не признаю её как систему.

Язык – инструмент, едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы ещё заметить, что посредственность как на одном, так и на другом инструменте нетерпима.

Похвала недостойному лицу не возвышает хваленого, а унижает хвалителя.

О некоторых сердцах можно сказать, что они свойства непромокаемого: слезы ближних не пробивают их, а только скользят по ним.

Беда иной литературы заключается в том, что мыслящие люди не пишут, а пишущие не мыслят.

Я хотел бы славы, но для того, чтобы осветить ею могилу отца и колыбель моего сына.

Честному человеку не следует входить ни в какое тайное общество, хотя бы для того, чтобы не очутиться в дурном обществе.

Цари не злее других людей. Доказательство тому, что обыкновенно обижают они тех, которых не видят, чтобы угодить тем, которых видят.

Хитрость – ум мелких умов.

Умная женщина говаривала: «люблю старшего своего племянника за то, что он умен, меньшого люблю за то, что глуп».

У нас от мысли до мысли пять тысяч верст.

Сравнил я страх со щукою. Кто любит ее, тот заводи в пруду, но знай, что она поглотит всю другую рыбу. Кто хочет страха, заводи его в сердце подвластного, но помни, что он поглотит все другие чувства.