Чарльз Лэм, поэт, драматург

Я твердо решил, что мои дети будут воспитываться в религии своего отца, если смогут установить, какая это религия.

Настоящее домашнее уединение возможно лишь в самом центре Лондона.

Мы читаем, чтобы сказать, что мы это читали.

Мало какой звук так возбуждает любопытство, как стук в дверь.

Когда я не гуляю, я читаю; я не могу просто сидеть и думать. Книги думают за меня.

У влюбленного нет соперника более грозного, чем отец.

Для меня всегда сомнительны достоинства стихов, пока они не напечатаны. Все вопросы снимает типографщик. (Ч. Лэм в передаче О. Уайльда).

Будь проклято наше время; я буду писать для античности.

Я с уважением отношусь ко всякого рода отклонениям от здравого смысла: чем смехотворнее ошибки, которые совершает человек в вашем присутствии, тем больше вероятность того, что он не предаст, не перехитрит вас.

Я прожил пятьдесят лет, но если вычесть из них те часы, что я жил для других, а не для себя, то окажется, что я ещё в пеленках.

Я ко всему могу относиться равнодушно. Равнодушно – но не одинаково.

Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги – и то уже счастье. Перед вами пир, достойный богов; вы сознаете, что можно принять в нем участие и наполнить до краев свою чашу.