Восточная поэзия

Нем царь Давид! Стих жалобный псалом.
А соловей санскритским языком
Кричит: "Вина, вина! - над желтой розой, -
Пей! Алой стань, и вспыхни торжеством".

Вино и губки милой... Да, это истощит
И звонкие монеты, и Вышнего кредит.
Но не пугай, не страшно. Скажи, ты сам видал
Тот рай, что так влечет нас, тот ад, что нам грозит?

Вино всей жизни ходу поддает.
Сам для себя обуза, кто не пьет.
А дай вина горе - гора запляшет.
Вино и старым юности прильет!

"Вино пить - грех". Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.

От веры к бунту - легкий миг один.
От правды к тайне - легкий миг один.
Испей полнее молодость и радость!
Дыханье жизни - легкий миг один.

Болтали долго. Шел нестройный гул.
Вдруг ясный месяц в окна заглянул.
И все врасплох забормотали: "Тише!
Дозорный сторож! Спать!.." И мрак уснул.

Непроданный, забытый на краю:
"Совсем иссох - так долго здесь стою!
Но если б мне, бедняге, дали влаги -
Воспряну в миг! Весь мир я напою!"

"А вот, - вставляет кто-то, - говорят,
Что будет смотр: и кто испорчен - в Ад
Швырнут, и - вдребезги! Не верю! Сплетни!
Наш Добрый Друг устроит все на лад..."

Ещё болтун-горшок. Довольно стар.
В скуфейской шапочке. В нем пышет жар:
"Я был тобой! Ты - станешь глиной, мною!
Так кто ж из нас горшок и кто - гончар?"

Молчание. И вздох исподтишка
Нескладного щербатого горшка:
"Все надо мной смеются... Кто ж виною,
Что дрогнула у мастера рука?"

Другой спокоен: "Даже будь сердит,
Раз на столе кувшин с вином стоит,
Не разобьешь! Чтоб тот, кто сам же лепит,
Стал разбивать? Не может быть! Грозит!"

Кувшин храбрится: "Да, я из земли!
Но раз меня оттуда извлекли,
Раз дали форму, блеск - не с тем, конечно,
Чтоб снова сделать глыбою земли!"

Их множество! На полках, на полу...
Большие, малые... Сквозь полумглу
Я плохо вижу. Различаю шепот.
Но есть совсем безмолвные в углу.

День утопает в сумерках. Немой
И постный день Я в лавке-мастерской
У гончара. Изделия из глины...
И я один с их странною толпой.

В зерне - вся жатва. Гордый поздний брат
Из древнего комочка глины взят.
И то, что в жизнь вписало Утро мира, -
Прочтет последний солнечный Закат.