Киприан Карфагенский, епископ Карфагена

Если христианин (…) помнит, под каким условием (…) он уверовал, то будет (…) помнить, что ему в этом веке должно претерпеть более, чем другим.

Другие [виды] зла имеют предел, и всякий грех оканчивается совершением греха; (…) [зависть] же не имеет предела: это зло, пребывающее непрерывно; это грех без конца!

Для похоти недостаточно наслаждаться настоящим злом, – нет, она хочет через зрелище усвоить себе и то, чем грешили ещё в давние времена.

Какое зрелище без идола? Какое игрище без [языческого] жертвоприношения? (…) Идолослужение (…) есть мать всех игрищ.

Запрещено смотреть на то, что запрещается делать.

В заповедях для большей пользы необходимо умалчивать о некоторых предметах; а то ведь часто увлекаются тем, что запрещается.

Кто милосердствует о нищих, тот дает взаймы Богу.

Вина раздора [в церкви] не очищается даже страданием. Не может быть мучеником тот, кто не находится в Церкви.

Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь.

Кто слишком желает отмщения за себя, пусть помыслит, что не отмщен ещё Тот, Кто творит отмщение.

Для того, кто живет ещё в этом мире, никакое покаяние не поздно.

Поздно поверят в вечную казнь те, которые не хотели верить в вечную жизнь.