Восточная поэзия

Осень уже прошла, -
Знает по всем приметам
Лесоруб в горах.
Мне б его беспечное сердце
В этот вечер угрюмый!

Все осыпались листья
На багряных ветках плюща,
Что обвивает сосны.
Видно, там, на соседних горах,
Бушует осенняя буря.

Всему есть предел.
Разве может еше сгуститься
Этих листьев цвет?
Дождь сыплется непрестанно
На горе Огура.

"Когда ж наконец
Ты окрасишь кленовые листья
В багряный цвет?" -
Спросить я хочу у неба,
Затуманенного дождем.

Осенью поздней
Ни один не сравнится цветок
С белою хризантемой.
Ты ей место свое уступи,
Сторонись ее, утренний иней!

Ужели рукава
Лишь оттого окроплены росою,
Что слушаю цикад?
Какая странность! Это я,
Я сам тоскую отчего-то...

Плачете на лугу,
Словно вам тоже знакома,
Цикады, тоска любви?
Если б могли ответить,
Я бы спросил у них.

Вечер настал.
Там, где на мелком бамбуке
Жемчуг росы,
В тишине зазвучала
Первая песня сверчка.

Раздвигаю траву.
Словно хотят печалью
Отяжелить рукава,
В саду, роняющем росы,
Даже цикады плачут...

Клонятся книзу
Старые ветви хаги в цвету,
Ветру послушны...
Гонятся один за другим
Дальние крики оленя.

С самого вечера
Перед бамбуковой дверью
Туманы стелются.
Но вот поредели... Так, значит,
Уже занимается утро?

Густые туманы встают,
Все глубже её хоронят...
Забвенна и без того!
Как сердцу здесь проясниться?
Деревня в глубинах гор!

Конец послания
Уже невидим вдали.
Гусей перелетных
Голоса понемногу стихают
И растворились в тумане.

Словно строки письма
Начертаны черной тушью
На вороновом крыле...
Гуси, перекликаясь, летят
Во мраке вечернего неба.

Дикий гусь в вышине,
На крыльях своих несущий
Белые облака,
Слетает на поле у самых ворот,
Где друг зовет одинокий.